БУЗУЛУК
Весной 1944 года внезапно появился отец, от которого не было никаких вестей, и не было уверенности в том, что он жив. Приехал он похудевший, усталый, с незнакомой нам бородкой и усами, которых он никогда не носил. Производил он впечатление человека не только усталого, но и потерявшего опору в жизни. Что-то в нем сломалось, что-то он безвозвратно потерял. Проплакали они с мамой всю ночь, обсуждая прошлое и робко надеясь, что будущее не окончательно утрачено. Выяснилось, что уйдя из Кожина, он ночью перешел линию фронта, не был при этом ранен и попал в руки наших фронтовых контрразведчиков. Он никогда не рассказывал мне об этом периоде своей жизни и своих мытарствах. Его долго таскали по всяким инстанциям и, в конце концов, отпустили с богом, запретив проживание в Москве. Местом его пребывания на ближайшие два года стал город Бузулук, районный центр Оренбургской, тогда Чкаловской области. Отец устроился на работу в «Управление оросительных систем» и по совместительству преподавателем в несколько местных школ и даже в трудовую колонию для малолетних преступников, расположенную в окрестностях города. Имея высшее образование, в условиях дефицита преподавательского состава отец умудрялся преподавать все мыслимые науки от математики и физики до истории и литературы. Мама стала периодически получать денежные переводы, и жизнь наша облегчилась.
А тут пришел и май 1945 года. Наверно, мне так показалось, но весна этого года была необычайно яркая и буйная. 8 мая по всем европейским радиостанциям передавали сообщение о капитуляции гитлеровской Германии, у кого-то из соседей был трофейный приемник, и мама переводила текст сообщения с французского. На другой день появилось сообщение ТАСС. Вечером вся ликующая Москва собралась в центре города, метро работало только на выход, контролеры не требовали билетов. Они влезали на парапеты между движущимися наверх эскалаторами и пытались оттуда как-то руководить рвущейся наверх, радостно возбужденной толпой. Мы с сестрой выбрались на Красную площадь и увидели огромное количество людей, охваченных единым порывом, праздничный салют, самолеты в небе. Герои дня - военные, их в городе очень мало, но все-таки есть. Их качают, целуют. Полное, единодушное, радостное помешательство!
В мае я уволился из МВТУ по собственному желанию. Жизнь входила в мирную колею: дети должны учиться, а летом отдыхать. И вот реализовались мои мечты о путешествиях - я еду на лето к отцу в Бузулук. Поезд Москва-Ташкент № 4 с Казанского вокзала, толпа людей в кассу за билетами. Соблюдается, правда, некое подобие очереди. Покупаю билет, конечно, без плацкарты, в общий вагон.
В теплый майский вечер паровоз серии Сум дернул состав, и я отправился в свое первое большое путешествие. Первая станция на следующее утро - Шилово. Около платформы развернута торговля. Колхозники торгуют вареной картошкой, посыпанной укропом, солеными грибами, варенцом, запеченным прямо в литровых и полулитровых стеклянных банках, и прочей снедью. Колхозникам нужны деньги, а на трудодни их почти не дают, поэтому торговля у поездов процветает. За окном чудесные среднерусские пейзажи: Сасово, Рузаевка, Инза, Сызрань, мост через Волгу. Где-то здесь должен быть полустанок Батраки, мама рассказывала про него. Увы, уже нет такого полустанка, дальше Куйбышев и узловая станция Кинель. В Кинели дорога разветвляется. На север, на Бугуруслан, идет Самаро-Златоустовская. Сколько раз в зимние московские вечера мы с мамой путешествовали по ней! Южнее - дорога на Бузулук, Оренбург и дальше в Среднюю Азию. Это уже не Средняя Россия: бескрайние ковыльные степи, молодой ковыль серебрится на ветру, пасутся табуны лошадей. На подъезде к Бузулуку знаменитый Колтубанский сосновый бор. Недалеко отсюда, на севере, начинается Башкирия, аксаковские места. Я еще не прочитал «Семейную хронику» и «Детские годы Багрова-внука», но скоро прочту, попаду под обаяние этих скромных книг и буду вспоминать Бузулук и Колтубанку. На горизонте появился большой во весь горизонт увал. Это предгорья Южного Урала, значит, приехали в Бузулук. Кстати, следующая станция Сорочинское, может, это и есть былинные горы Сорочинские?
Бузулук - маленький провинциальный городок. Война не коснулась его так грубо и непосредственно, как города западной части России. Здесь не было страшного голода, разрушений, не было страха оккупации, и хотя многие его жители ушли на фронт, он тихо выживал, погруженный в повседневные нужды, окруженный полями, бахчами, песчаными речками в зарослях терна и дикой вишни, в тихой и ласковой природе южного, степного Урала.
Основное место работы отца - «Управление оросительных систем», сокращенно УОС, располагалось на западной окраине города в одноэтажном деревянном домике, последнем на улице, переходившей в дорогу на запад, в Куйбышев и дальше в Москву. Каждый вечер по этой пыльной улице возвращалось с пастбищ в город огромное стадо, хозяйки стояли перед калитками, спрятав руки под передник, искали взглядами и призывали своих кормилиц. Сытые коровы, обремененные тяжелым выменем, громко мычали, мотая рогатыми головами, звонко блеяли овечки. Мирная, благостная какофония. Голодно не было, на базаре торговали молоком, русским (топленым) маслом, медом и другими продуктами, ближе к осени появлялись арбузы, дыни, другие фрукты и овощи. После голодной, взбаламученной, издерганной Москвы это казалось сказочным, радостным, тихим сном.
Плодородные степи вокруг города страдали от недостатка влаги, поля и бахчи требовали орошения. Степные речки разливались весной и пересыхали летом. Для ирригации были созданы водохранилища на речках Домашке и Елашанке и разветвленная сеть каналов-арыков, подводящих воду на поля. Задачей УОС было поддержание ирригационной системы в должном состоянии. Летом 45-го года производился ремонт плотины Елшанского водохранилища. До Елшанки около 20 километров, едем в телеге с отцом, дороги толком не знаем, но лошади не впервой, она сама бежит по пыльной степной дороге. Ремонт в полном разгаре, никаких механизмов нет. Колхозы-пользователи направили для ремонта бригады, в составе которых грабарки (повозки) с лошадьми, возчиками и рабочими с лопатами; задача состоит в том, чтобы накопать, перевезти и уложить в тело плотины определенное количество грунта. Работа идет споро, организовано соревнование, каждый вечер подсчитывается, сколько какая бригада перевезла и уложила грунта, выявляются победители и отстающие, все отображается на специально сделанном стенде, страсти кипят.
Почему я так подробно говорю об этом? Потому, что даже до этого маленького городка в далекой Оренбургской степи докатилась волна трудового энтузиазма, охватившая всю страну после победы. Небывалая, непоколебимая вера в будущее, в себя, в свои силы. Именно это позволило стране, потерявшей 20 миллионов граждан и 40 процентов промышленности в течение пяти лет превзойти довоенный уровень производства, через два года отменить карточную систему, радикально улучшить жизнь населения.
У меня появились друзья из местных мальчишек, мы играли в «клек» - гибрид городков и русской лапты, ловили раков, в несметном количестве жировавших в арыках, бегали купаться на чистую, в песчаных берегах Самарку. Грустно было мне покидать это место в конце августа. Ехал я в отсеке пассажирского вагона, где стояла печка с нагревательным котлом и была навалена куча каменного угля. Кроме меня и двух жестяных бидонов, (один с медом, другой с русским маслом), которые я вез в Москву, на площади примерно в 1,5 квадратных метра ехали еще два пассажира. Так завершилось первое в моей жизни большое путешествие.
В Москву возвратились из эвакуации дед Осецимский со своей женой Верой Андреевной и основным составом МВТУ. Незаметно началась и быстро закончилась война с Японией. Совершенно незамеченной прошла варварская бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. Десятки тысяч ни в чем не повинных людей, детей стариков были уничтожены по воле кучки людоедов, а сколько еще погибло мучительной смертью от последствий воздействия радиации. Не думаю, что японцы забудут об этом и не припомнят американцам в подходящий для этого момент времени.
В эту пору начались мои многочисленные отроческие увлечения. Во-первых, я купил себе велосипед, хорошую взрослую немецкую машину, хотя и очень потрепанную, а во-вторых, увлекся радиолюбительством.
